имеющими антикапиталистический и антиимпериалистический характер» Эта особенность национально-освободительного движения является основой того нового, что содержит современная политическая практика и что осмысливается в политической мысли народов Африки.
Во многих странах Азии национальной буржуазии удалось оторвать политические цели национально-освободительного движения от борьбы трудящихся за социальные преобразования. В результате с завоеванием независимости основное содержание общедемократического движения с участием национальной буржуазии как класса оказывалось в значительной мере исчерпанным. Определенные круги буржуазии в Индии, Пакистане, Цейлоне, Бирме и других странах противостоят осуществлению демократических реформ. Во многих странах Африки, напротив, ряд лидеров национально-освободительного движения продемонстрировали решимость продолжать и развивать лучшие традиции периода борьбы за независимость. Смутные социальные проекты, вынашиваемые в годы борьбы за политическую самостоятельность, не были забыты, они стали задачей первостепенной важности. Под руководством тех же сил, которые возглавили борьбу за национальное освобождение, в ряде стран Африки ныне осуществляются широкие социальные преобразования, создающие возможности для коренных изменений структуры общества.
Пути дальнейшего социального развития, социальных преобразований стали стержневым вопросом политической мысли современного национально-освободительного движения в Африке.
Нельзя не видеть знамения эпохи в том, что поиски отвечающего африканским условиям образца общественного прогресса привели многих идеологов освободительного движения к лозунгам социализма. Почти все африканские лидеры, за немногими исключениями, провозглашают социализм целью своей политики.
Идеи социализма появились в Африке в принципиально иных условиях, чем некогда в Европе. Это в особенности верно применительно ко многим странам Тропической Африки, которые добились государственной независимости на начальной стадии классовой дифференциации. Здесь речь не могла идти о социалистических представлениях как результате острых классовых противоречий развитого капиталистического общества. В этом смысле в известной мере прав один из ведущих идеологов так называемого «африканского социализма» Джулиус Ньерере, который заявлял, что генетически социализм в Африке не возникает из борьбы классов, хотя, конечно, ошибочно было бы думать вслед за многими теоретиками «африканского социализма», что их концепции лишены классового содержания и стоят в стороне от процессов классообразования и классовой борьбы, происходящих в современной Африке.
Какие же социальные условия с исторической необходимостью (как это можно заключить, исходя хотя бы из всеобщности распространения лозунгов социализма) приводят к возникновению социалистических течений в Африке? Можно выделить ряд общих для большинства стран Африки причин, определяющих популярность идей социализма.
Прежде всего, это стремление трудовых масс к установлению социальной справедливости, к подъему своего благосостояния, к тому, чтобы воспользоваться плодами национально-освободительной борьбы. Дискредитация капиталистической системы на Африканском континенте настолько глубока, что капиталистическая модель под девизом «всеобщего благоденствия» не имеет почти никакой перспективы в борьбе за сознание африканцев. Капитализм слишком глубоко ассоциируется у них с империалистической эксплуатацией. Для передовых борцов за национальное освобождение капитализм — это та система, которая по самому существу своему приводит к колониальной экспансии и эксплуатации. «Колониализм, — пишет президент Гвинейской Республики А. Секу Туре, — есть форма правления, которая вытекает из природы капиталистического режима». «Иностранный капитализм и местные феодалы исчерпали силы нашего народа и разрушили нашу экономику, — говорит председатель ЦК Конголезской партии труда Мариан Нгуаби. — Именно поэтому наш народ ориентируется на социализм».
Пестрая социальная структура африканского общества является благодатной почвой для самых разных субъективно-социалистических представлений от стихийной тяги патриархальных слоев к «золотому веку» сельской общины, от имеющих глубокие корни в национальном сознании представлений о религиозном,