пришедшими к власти, демократических идеалов, вдохновлявших их или использованных ими в период борьбы за независимость. Это происходило и из-за отсутствия внешних благоприятных условий для быстрой социальной трансформации.
В результате многие страны Азии и Африки в своем освободительном порыве, питавшемся той или иной формой буржуазного национализма, остановились на половине, если не на четверти пути и оказались неспособными активно противостоять новым методам неоколониализма. Во всяком случае можно, не боясь впасть в преувеличение, сказать, что для многих национально-освободительных движений, увенчавшихся успехом в период, непосредственно последовавший за второй мировой войной, и не руководимых пролетарским авангардом, был характерен определенный спад революционно-демократической направленности движения, разрыв между достигнутой политической независимостью, прочным закреплением на антиимпериалистических позициях и социальными преобразованиями, ранее также провозглашавшимися в качестве одной из целей движения.
Разрыв этот был связан с превращением национальной буржуазии (а там, где она еще не сложилась, — национал-буржуазных элементов) из гегемона общенационального антиимпериалистического движения в правящую группу, в господствующий класс. В национально-освободительном движении участвовали имущие и неимущие, широкие народные массы и привилегированные слои, последовательно демократические и консервативные элементы. С образованием независимого государства представители плебейских, демократических, неимущих сил отстранялись от кормила власти привилегированными, недемократическими элементами, их революционные возможности оставались неиспользованными, они оказывались заведенными в тупик национально-буржуазным руководством, за которым они с излишним доверием шли в период антиимпериалистической борьбы.
Иными словами, в национально-освободительных движениях, завершившихся непосредственно после второй мировой войны, отчетливо начала проявляться грань между национально-ограниченными целями политической независимости и более последовательными, более глубокими целями социальной революции, которые трудящиеся стихийно преследовали еще в годы борьбы за независимость. Грань эта носила, естественно, не только хронологический, но главным образом классовый характер. Выявились нежелание и неспособность влиятельных слоев, пришедших к власти, последовательно и смело осуществлять демократические преобразования. Именно изменившейся позицией правящих групп, отходом их от социальных целей борьбы была вызвана известная заминка в демократическом, антиимпериалистическом движении. Началась перегруппировка классовых сил.
Глубокие объективные причины определили невозможность немедленного перехода к новому этапу освободительного движения. Среди них важное значение имело то обстоятельство, что антиимпериалистическое движение одержало первые послевоенные победы в странах с относительно высоким уровнем капиталистического развития и поэтому с более сформировавшимся в экономическом и политическом отношении слоем национальной буржуазии. На ход антиимпериалистической борьбы влиял тот факт, что мировой капитализм еще не испытал всех тех ударов, которые готовил ему послевоенный подъем антиимпериалистического демократического движения, и удерживал в колониальном мире относительно прочные, хотя и пошатнувшиеся позиции, а только что сложившаяся мировая система социализма еще не успела проявить полностью свое революционизирующее воздействие.
В 50—60-х годах национально-освободительное движение африканских народов протекало уже в иных условиях. В это время Советский Союз и вся мировая социалистическая система в полной мере стали основным фактором мирового развития, надежным гарантом антиимпериалистической борьбы. Мировой капитализм утратил свое монопольное положение в Азии и Африке. Шел активный процесс распада колониальной системы.
Отличительной чертой африканского национально-освободительного движения была слабость национальной буржуазии как класса, почти полное ее отсутствие в ряде стран Тропической Африки.